1. Как обращаться к Вашему персонажу?
- имя, фамилия, отчество персонажа:
Мархи Моррох
- клички и прозвища:
«Алиб» - чисто семейное прозвище, данное непонятно зачем.
Марих – что называется, «а чем я хуже?», или «многие знания – многие печали»
- его собственная излюбленная форма обращения:
Обычно представляется как Марих. И все его знают именно как Мариха Алиба, а не Мархи Морроха

2. Возраст персонажа.
Путём сложных умозаключений и вычислений установлено, что данному субъекту 70 лет. Возможно, с хвостиком.

3. Пол и раса.
Мужской, Бранли.

4. Внешний вид.
- общее описание:
Мариха, наверно, не заметит только слепой. Копна великолепных белых волос, содержащаяся в идеальной чистоте – чтобы глупых вопросов о реальности их белизны не слышать, - выделяет его. Может, не так, как в старые времена, когда Моррох был куда как моложе, но всё же лучше хоть что-то, чем вообще ничего. В сочетании со светло-зелёной кожей то ещё впечатление остаётся. Ни дать ни взять – мелкопоместное пугало.
Правда, на подобное замечание рискуете попасть под бессмысленный взгляд пары синих глаз – причём они такого цвета, что не вполне ясно: они настолько синие, что чёрные, или настолько чёрные, что синие. И каноори – хотя с ним проще, оно тянет на сапфир по оттенку. Бледные тонкие губы скривятся после завершения осмотра. Густые белые ресницы опустятся вслед за веками, подымутся. Худое лицо отвернётся. Мархи пойдёт дальше.
У него средний рост. То есть вроде бы и не коротышка, но и до заветных метра семидесяти ему не очень близко. Но вписан он в свой рост умело, чувствуется как природное, так и старательно прорисованное собственной рукой – худой, умелой и весьма крепкой. Всего в меру: мышц, улыбчивых морщинок, пятен загара, длины, ширины…
- предпочтения в одежде:
Одевается в комфортную одежду, которая почему-то ещё и оказалась униформой. Сверху закрывает всё чёрным плащом, который внешне больше походит на страшный-страшный кусок любой ткани какого-нибудь жуткого сказочного колдуна.
- украшения и аксессуары:
Не носит обычно. Нет нужды. Разве что изредка может прихватить огромные наушники.

5. Характер:
Говорят, к старости все успокаиваются. И Мархи вроде бы тоже к старости стал спокойным и уравновешенным типом, с безразличным лицом способным выслушать чуть ли не что угодно: скажи ему, что Альмайя стали наконец-то вести себя эмоционально и задушевно, Арргам-Рао завязали с гражданскими войнами и строят лучшее будущее, Н’Дага превратились в закоренелых милитаристов, Бранли совершили техническую революцию и из дому без огнемёта не выйдут теперь, Гофра начали уничтожать предметы искусства и сжигать библиотеки, а Кальхо считаются гениями (ну, как Альмайя, только теперь Кальхо) среди остальных рас, он только бровью поведёт, да и то вовсе не факт. Он ведь знает, на что способна фантазия.
Впрочем, обычно его видят в двух состояниях: вышеописанном безразличии, обухом бьющем по голове тех, кто привык к его второму состоянию, и улыбчивости, от которой все его крохотные морщинки расползаются и дарят невообразимое дружелюбие окружающей Вселенной. Ему нравится повергать окружающих в тихий ужас своими манерами неугомонного подростка – «Серьёзно? Ему за семьдесят? Вы что, шутите?» - потому что главное ведь в долголетии духом не стареть!
Но ребячески Марих ведёт себя исключительно в проверенных местах, где беззаботность боком никогда не выйдет. Ему хоть и сложно разграничить «абсолютно безопасно» и «потенциально опасно», но легче позволять иногда праздники и держать характер в узде, чем глупо погибнуть.
Всегда держит своё слово, поскольку понятие чести для него – одно из немногих, что удалось сохранить. А потому обращается с ними крайне осторожно – мало ли что. Любитель экспромта, шумных праздников, творческих вечеров и чуть ли не бесконечных цветов, коими заполонил всю свою жилплощадь.
Но не приведи духи стать целью его гнева. Такое, правда, случалось лишь однажды, но жестокость остаётся жестокостью всегда. Разве что скрывается где-то на дне его глубоких глаз…
Относительно милосерден. Относительно уравновешен – ну, когда как, конечно. У него ведь целых два характера поведения, ужас просто.

6. Биография:
- родная планета:
Мирна
- семейный статус:
Закоренелый холостяк. Дядя, брат и дедушка всем своим родным.
- общая история жизни:
В семье он был самым младшим. Потому что из близнецов кто-то всегда младше, понимаете? А ещё ко всем троим детям люди из ближайшего посёлка применяли с улыбками «…старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак». Правда, последнее не было верным – Мархи отличался достаточно специфичным складом ума.
Поэтому, когда мальчик подрос и стал ещё более шумным, чем обычно, отцу, часто содрогавшегося при мысли о том, что произойдёт с ним в частности и работой разведчиков вообще, если младшенький вдруг решит пойти по его стопам, пришлось изрядно поломать голову, чем бы его занять. Помог, можно сказать, случай – Алиб начал жаловаться на постоянный шум, из-за которого «собственных мыслей не слышал». А вместо диагноза семья была удивлена тем, что, оказывается, их беловолосое чудо наделено редким талантом псионика.
Как долго в доме гремел скандал из раздела «Я сказал, ты пойдёшь!» - «Не пойду! Ты тиран и деспот!», мог бы поведать старший из трёх братьев, которому надоело всё выслушивать первым – да и надо было возвращаться ему к своему наставнику-шаману, - а потому он разрешил спор относительно изящно: мол, говорят, у людей тоже такое встречается, так почему бы не… Таким образом оставалось лишь испросить разрешения у Сюзерена. И дело, как говорится, в шляпе. Все довольны и счастливы.
Почему Мархи решил стать членом «Эгиды»? Он и сам не до конца понимает тот свой позыв – руками разводит и уходит от разговора. Но сам он склоняется к версии, что так дала о себе знать следовая интуиция. А как он туда попал – поистине анекдот. Просто огорчённо сказал ни слова не произнёсшим людям, что-де если уж сразу не хотели брать, то чего уж время тянуть. Вот так-то. Ну, во всяком случае, сам он рассказывает об этом событии именно так. А иных источников информации не предвидится.
Вехой, после которой он посещал родную планету только потому, что с Днём Перечисления Духов расстаться невозможно, да и с некоторыми вассальскими обязанностями тоже, стала смерть – вполне ожидаемая причина. Алиб поначалу даже не поверил, что Мерхи, его старший брат-близнец, оказался жертвой… судя по всему, ксенофобов. Во всяком случае, так это выглядело официально. Неофициально история становилась тёмной и противоречивой. Ещё больше непоняток в неё добавляли воспоминания племянника, которого Мархи поначалу даже принял за изрядно омолодившегося брата – правда, потом немедленно озвучил список мелких несоответствий. Вроде формы носа, цвета глаз и каноори, отсутствия привычки щурится и прочего.
Впрочем, однажды ему таки подвернулся случай прищучить убийц – на холодной планете Тран в ходе очередного поиска потерявшихся. Хотя прищучить – слишком деликатное определение для хладнокровного расстрела и вышвыривания в бушующую метель. Мести самое место в этом ледяном аду. Как и шоку после того, как всё окончилось.
Пришлось смириться с этим. Пережить вспышку жестокости. Работать на износ ради искупления в своей группе – медики под конец клялись и божились никогда не работать с Мархи. Потому что ему же обязательно нужно отыскать все, вы не понимаете, ВСЕ проблемы, которые могут потребовать их вмешательства. И вмешаться. Чтобы спасти. Искупить убийство. Не раз его самого оставляли в штаб-квартире вместе со всей группой – чаще всего потому, что кому-то требовалось отдохнуть основательно, и это был отнюдь не Моррох – он будто забыл о такой маленькой детальке, как усталость.
А поскольку делать на месте всё равно практически что нечего – ну не перечитывать же в миллионный раз через чужую память человеческие литературные архивы, книги из ближайших библиотек и рецептуру, - то Бранли начал присматриваться к такому роду деятельности, как обучение. И доприсматривался – последние лет пятнадцать только и делает, что возится с псиониками, делая перерывы лишь на визиты Мирны и написание пространных писем племяннику.
Да и вообще – «стар стал, да немощен». Такое вот у него чудодейственное объяснение на всё.
-текущий социальный статус:
Вассал Дома Матуста; инструктор псиоников «Эгиды»

7. Способности:
- магия:
Псионик: замечательный телепат, из тех, что, по вездесущей молве, на значительном расстоянии дотянуться могут. Самое трудное, по его словам, «научиться не реагировать», поскольку в глаза смотреть любит часто и подолгу: улавливает, таким образом, мысли в фоновом режиме, но за долгую жизнь обучился не вслушиваться – для полной мыслетишины использует наушники. Однако поступает так только когда инструктируемые расшумятся.
Может считывать поверхностные воспоминания. Либо самые свежие, либо те, что занимают кого-то прямо сейчас. Но если разрешают, может и поглубже забраться, но не слишком.
Как и все Бранли, невероятно ладит с окружающей биосферой.
- навыки:
Несмотря на возраст, ещё способен к очень быстрому бегу. И ловким проделкам. За что потом страдает – тело очень противится подобным экспериментам.
Приучился работать с огнестрельным оружием – хоть и с души воротит, а работа такая! Нужно уметь самообороняться, – и стреляет не целясь. Обычно попадает.

8. Связь с игроком:
Хм. Тот же, что и с первым профилем, то бишь Кархи.

9. Пробный пост:
Снаружи было холодно. Впрочем, снаружи всегда было холодно – это же Тран. Тут жарко даже летом не бывает. Не то что дома, на Мирне…
Марих баловался с кинжалом. Ну, как баловался – вертел, подбрасывал не слишком высоко – ему недвусмысленно описали будущее, если клинок вдруг окажется в потолке, - и ловил. Ему было так проще думать. Руки заняты, он для всех неопасен. Разве что «отвлекатель» забирать начнут, тогда да, тогда он покажет своё неудовольствие. Поворчит на них, и только.
Товарищи по группе занимались найденными людьми. Учёные, что с них взять, с этих увлекающихся натур. Хорошо, не успели сильно пострадать от морозов.
Он сидел и вспоминал не самые лучшие дни. Тогда, правда, он казался более жизнерадостным, но это была иллюзия, обман. Одна из тех эмоциональных защит, что выбираются поневоле.
«Мальчику было тяжело», - повторял он про себя, снова и снова прокручивая в голове чужие воспоминания. Племянник дал их считать, потому что неосознанно понимал невозможность что-то сделать тем убийцам. Во всяком случае, ребёнок бы не смог. А дядя… а что дядя, а дядя в «Эгиде», дядя может. «Он запомнил их, и запомнил очень хорошо. Невзирая на мрак. А я подчерпнул оттуда ещё каплю – как выглядит их сознание. Странно всё это. Чем таким Мерхи занимался, что пришлось спасаться бегством?..» - Мысли он оборвал цыканьем и сунул порезанный палец в рот. Оружие упало на землю.
«Ну, я с ним так и так обращаться не умел, а новичкам везёт…» - подумал Алиб, глядя на сталь. «Однако что-то меня беспокоит. Но что? Стоит прогуляться, наверно. В метель. Ребятам и так дел по горло, наверное, а я только мешать буду».
Надо же такому случиться. Только решишь уйти – а просят открыть дверь наружу, там тоже люди, вроде потерялись, не бандиты какие-нибудь, но если что, беспокоиться не о чем. Стрелять умеют все, и у всех есть под рукой оружие. Вот он и открыл.
Людям, которых отчаялся найти сразу же, как только увидел воспоминания осиротевшего ребёнка. Точнее, как только ему доверили боль утраты, горячий гнев и жажду отмщения и справедливости. Хотя в данном случае это было одно и то же.
Они отряхивались от снега, эти двое наёмников – в роде их деятельности сомневаться не приходилось, поскольку никто больше не стал бы марать руки беспричинным убийством. Снаружи, как теперь видел глазами Мархи Моррох, мело, и мело страстно, с полной отдачей. Не так, как Бранли думал. Что ж, тем лучше.
В конце концов, если человеческое правосудие для них что крупноячеистая сеть для планктона, так можно привести на их головы ту страшную Немезиду, о которой ему рассказывал престарелый библиотекарь, любивший и хранивший осколки человеческой культуры.
Их двое. Да, их и было двое. Они подымаются, переступают порог, сбрасывают капюшоны, снимают защитные очки и шапки, открывают рты… наверно, сказать что-то собирались. Поздороваться, отблагодарить за, хм, гостеприимство. Ведь в каком-то смысле они попали в беду, так что долг обязывал помочь им.
Изуверское наслаждение ощутил Марих, когда увидел их расширяющиеся зрачки. Неожиданно узреть жертву, давно почившую, живой и невредимой. Шок, что и говорить. Ну, так они с братом близнецы, а они всегда похожи. К тому же… теперь он точно знал. Это они убили его брата. Совпадение полное. Разве что эмоции они испытывают сейчас иные. Судьба, не иначе.
А потом его «левольвер» заговорил.
Говорил он недолго – шесть оглушительных выстрелов. Первому – в плечо, в живот, в запястье, в ключицу поближе к горлу. Второму – голень и руку. Руками, своими руками, в одной из которых разгорячившееся оружие, вытолкнуть их наружу. Закрыть дверь.
Как во сне. Медленно. С безобразной отчётливостью.
Грохот упавшего на пол оружия. Рука разжалась.
Мархи просто сел на корточки и обхватил колени руками.
Всё.
Они наверняка мертвы.
Разве можно выжить снаружи, когда там так холодно?..
«Они говорят, их искали давно. Они говорят – ты стрелял, как в кино. Они говорят… совсем без прикрас. Но что мне заменит… утраченных… глаз…» - Вслух же он не издал ни звука.
Он не плакал. Он отрешённо размышлял о том, какая же странная штука - жизнь.
Вроде думаешь и предполагаешь одно, как все его планы по разборке с ними, а выходит... совсем не так. Иначе.
Месть - блюдо, которое следует подавать холодным? Что же, тут ему самое место.